Что сегодня происходит на фронтах спецоперации? Об этом рассказал военный эксперт, доцент кафедры Истории России Донецкого государственного университета Владимир Носков в комментарии изданию Украина.ру. Его комментарий сопровождается картами
У наблюдателей создалось впечатление, что в июне ВСУ удалось затормозить продвижение российских войск между Красноармейском и Константиновкой. Однако сейчас мы видим новые тактические успехи нашей армии в центральном Донбассе (освобождение Разино, заход в Новоэкономическое, очередное продвижение в застройке Часов Яра). В связи с этим надо понимать следующее.
То, что зачастую трактуется как остановка нашего продвижения, связано не только с усилиями противника, но и с подтягиванием тылов. Надо понимать, что в рамках СВО концепция глубоких прорывов поставлена на паузу, поэтому мы проводим одну сплошную штурмовую операцию. И скорость российского наступления определяется количеством и качеством применения дронов: и наших, и вражеских.
Что касается освобождения Разино и прорыва в Новоэкономическое, то тут есть два аспекта. Во-первых, этот заворот на запад можно считать нашей попыткой обезопасить левый фланг продвижения на север Донбасса. Во-вторых, мы наступаем там, где наступается. Выводы из грустных историй 2023-2024 года, когда наши боеготовые подразделения стачивались из-за того, что были вынуждены атаковать одно и то же село, где их ждали, были сделаны. Если мы встречаем упорное сопротивление Украины, то приостанавливаемся и ищем альтернативные маршруты нашего продвижения.
При этом противник не может быть сильным везде. Проблемы киевского режима на всем пространстве между Красноармейском и Константиновкой связаны с тем, что одна украинская группировка вынуждена гадать, куда пойдет вектор нашего наступления. Ей приходится распылять войска. Константиновку, и Красноармейск обороняет одна и та же украинская группировка. И наши дроновые удары по логистике а-ля "Суджа в марте 2025 года" приводят к тому, что противнику труднее маневрировать резервами между двумя направлениями. Это создает управленческий кризис для единого командного центра, потому что отвечать за что-то одно всегда легче, чем за все сразу. И мне почему-то кажется, что ВСУ пожертвуют Красноармейском в пользу Константиновки.
Сейчас все участки линии соприкосновения – это сообщающиеся сосуды. В какой-то момент противник счел приоритетной Сумскую область и сократил переброску сил в Донбасс, чтобы сдержать наше наступление на Сумы своими контратаками, но их не хватило в Донбассе. Параллельно с этим мы видим наше смелое и результативное продвижение в Харьковской области, чего раньше не было.
У украинских экспертов и так были опасения по поводу Великого Бурлука, до которого и от Волчанска, и от Двуречной около 35 километров (предельный радиус работы дронов). А после того, как мы молниеносно взяли Меловое небольшим количеством сил, оказалось, что противостоит им еще меньшее количество украинских сил. Это не значит, что мы сразу же на Великий Бурлук пойдем, но это вызывает у противника определенную панику.
Мы видим, что у Украины есть определенная стагнация в пополнении войск. Поэтому все попытки противника сманеврировать резервами превращаются в "отрядобесие Сырского", когда он выдергивает отдельные роты и батальоны из относительно спокойных участков фронта на критические. Это привело к тому, что наша группировка войск "Восток", которая сама долгое время была донором для "Центра" и "Севера" (они отдали морскую пехоту в пользу Курской области), стала рекордсменом по количеству освобожденных населенных пунктов.
Короче говоря, растянутые в тонкую линию украинские бригады теробороны с отдельными ротами и батальонами сухопутных и аэромобильных войск не выдерживают натиска не самых мощных наших группировок. Это мы видели в Каменском, где фронт не двигался два года. Очередной пень пнули, и он рассыпался. Да, это не приведет к резкому прорыву в сторону Запорожья, но фронт там будет сыпаться до тех пор, пока украинское командование не признает это направление ключевым и не начнет туда отправлять роты и батальоны с других участков.
