Уровень стратегического планирования и боевых возможностей, и развития государства у нас на порядок выше, чем у Украины. Мы к этому шли три года, и сейчас все идет по плану. Войска на фронт поступают, мы наступаем. А противник оказался если не в безвыходной, то в очень сложной ситуации, считает военный эксперт, гвардии майор Алексей Рамм

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру

- Алексей, на выходных Минобороны РФ официально подтвердило освобождение Дзержинска. Как именно полгода этих затяжных городских боев помогли нам истощить потенциал украинской армии?

- Для начала уточним один момент.

Сам город 51-я гвардейская общевойсковая армия (бывший 1-й Донецкий корпус) освободила несколько недель назад. Но Дзержинск – это целая агломерация, в которую входят еще несколько поселков. Три поселка непосредственно прилегают к городу, а еще три находят на удалении. То есть после того, когда мы освободили сам город, за эти поселки бои шли еще несколько недель. Только после того, как мы их заняли, Минобороны официально объявило об освобождении Дзержинска.

Взятие Дзержинска открывает нам путь на Константиновку (это уже часть Славянско-Краматорской агломерации). Одновременно с этим российские войска наступают к ней с востока на запад, завершая зачистку Часов Яра. Кроме того, в результате наших наступательных действий восточнее Мирнограда в направлении трассы М-30 образовался если не карман, то выемка, где оказались украинские части.

Эта выемка – наследие укрепрайонов, которые были на линии "Дзержинск-Нью-Йорк".

Поэтому сейчас перед российским командованием стоит выбор: или продолжать наступление на Константиновку, или повернуть на запад и завершить разгром украинских формирований, которые попали в это углубление. Возможно, что будут проходить две таких операции одновременно.

Если мы хотим взять под контроль трассу М-30, нам надо выровнять линию фронта с востока на запад таким образом, чтобы нам было удобно не только выходить к Константиновке, но и обходить ее. То есть одновременно с ударом от Покровска (Красноармейск) мы начнем наступление в Харьковскую область.

Какое решение приняло российское командование станет известно со дня на день. Проведем перегруппировку и вперед.

- Насчет Покровска. Поступают сообщения, что ВСУ пытаются атаковать в районе Котлино и Удачного. Это локальные контрудары? Или это может перерасти в масштабное наступление?

- В наступление там ничего не перерастет. ВСУ там постоянно контратакуют.

Когда наши войска закрепились на линии Удачное-Котлино, мы получили хороший плацдарм для обхода Покровска (Красноармейска) и выхода в Днепропетровскую область. Но чтобы там хорошо закрепиться, надо освободить само Удачное, а за него пока идут бои. Противник постоянно переходит в контратаки, не давая нам раздвинуть плечи (расширить плацдарм). Но это не более чем попытка выиграть время, чтобы укрепить Покровск и перебросить туда дополнительные силы.

Главная проблема обороны Покровско-Мирноградской агломерации состоит в том, что значительная часть ее группировки некоторое время назад перебросили под Курахово. В частности, она держала район Елизаветовки и других деревень вдоль реки Сухие Ялы, которые прикрывали город с юга. Но в результате боев от этой группировки ничего не осталось (Курахово и поселки мы освободили, устроив противнику два кармана). Последние ее силы сейчас удерживают район Дачного и Константинополя, где они попали в кураховский котел 3.0, не давая нам взять Андреевку.

То есть для обороны Покровска их оттуда никак не снимешь.

Поэтому украинскому командованию надо думать, где взять силы для его обороны, учитывая, что мы обходим город и выравниваем линию фронта, чтобы занять хорошие стартовые позиции для захода в Днепропетровскую область. Противнику везде надо нас останавливать и создавать районные укрепления.

Повторюсь, бои за Котлино и Удачное – это не более чем попытка притормозить наше наступление и хоть какое-то время выиграть.

- Не получится ли так, что ВСУ все же притормозят наше продвижение и подготовят оборонительные рубежи?

- Оперативное искусство всегда бьет тактику. ВСУ могут что-то выиграть на тактическом уровне, но на оперативном уровне мы владеем инициативой. И единственная цель киевского режима во всем Донбассе – хоть как-то притормозить нас, чтобы хоть как-то изменить ситуацию на оперативном уровне. Вдруг Трамп что-то сделает, вдруг в России что-то случится. Мы об этом в прошлый раз говорили.

- В прошлый раз вы еще хорошо оценивали умение руководить армией бывшего главкома ВСУ Сергея Наева. Недавно он заявил, что киевский режим может выйти на границы 1991 года и создать буферную зону на территории РФ, если Запад даст им много оружия. Как-то не похоже, чтобы сейчас он адекватно мыслил.

- Наев вообще мало чего комментировал. Но сейчас снова пошли разговоры о выборах и о перспективах Залужного стать президентом. А ведь Наев на Украине воспринимается как толковый генерал. Как бы там ни было, он и вся эта старая команда хоть как-то вывозила линию фронта без особой поддержки Запада. Сейчас западная помощь киевскому режиму несоизмеримо больше, но мы же видим результат. Захотел Наев пойти в политику – пожалуйста. Что такого? При Трампе "бешеный пес Мэттис" тоже в итоге стал министром обороны, тем самым окончательно похоронив свою карьеру.

- В прошлый раз мы также обсуждали различные авантюры ВСУ. То, что произошло под хутором Уланок – это локальная история? Или это и есть тот самый "геймченджер", когда противник раз в месяц будет осуществлять попытки таких атак?

- Вряд ли у украинского командования прямо сейчас есть силы на этот "геймченджер".

Конечно, их атака на хутор Уланок была оперативной попыткой притормозить развал украинской обороны. При определенных обстоятельствах могла привести к обрушению российской группировки, которая подходит к Судже с юго-запада. Но даже этот успех врага не привел бы к радикальному изменению обстановки в Курской области.

Надо понимать, что когда мы наступаем, вражеская оборона постепенно начинает уплотняться. Раньше он защищал большую часть территорий, а потом она сжимается. У нас почему-то принято считать выражение "отойти на более выгодны рубежи" синонимом поражения, чтобы хоть как-то подсластить пилюлю. Вовсе нет. Тебе надо сократить линию фронта и уплотнить войска. И сейчас мы сталкиваемся с ситуацией, что у Украины увеличивается плотность войск и появляется возможность выделения резервов для проведения операций на оперативном уровне, что мы и наблюдали под хутором Уланок.

Эту операцию нельзя сравнить с рождественским накатом на хутор Бердин. Сил на нее выделили меньше, но и замысел был более приземленный: не для политической игры, а для решения конкретных военных задач.

Если бы ВСУ взяли Черкасскую Конопельку и Уланок, то они создали бы нам проблемы. Не сказать, чтобы эта операция была проведена безграмотно. Просто наши войска ее сорвали.

- Более того, поступают сообщения, что мы с другой стороны этого украинского плацдарма зацепились за Свердликово.

- За Свердликово мы зацепились давно, но пока не можем пройти этот населенный пункт и наступать дальше.

Вообще обстановку в Курской области мы на учениях описывали метафорой "скатывать коврик". Бьем с одного направления, противник перебрасывает резервы, наносим по подходящим резервам ракетно-бомбовые удары, а когда эти резервы все же занимают позиции, наносим удар в другом месте, и противник опять вынужден маневрировать резервы. То есть мы скатываем ковер с разных сторон.

Но, повторюсь, в какой-то момент эта тактика перестает работать, потому что у врага сокращается линия фронта и увеличивается плотность войск. Поэтому нам необходимо накапливать серьезные группировки, бить на коротком участке фронта, проводить операции по изоляции этого участка фронта, не давать врагу подводить туда резервы, бороться с его артиллерией и РСЗО, а потом прорывать тактическую линию обороны, выходить на оперативный простор и завершать его разгром.

В какой-то момент российскому командованию придется решать все эти вопросы. И тут я бы хотел привести пример из джиу-джитсу, которым занимаюсь много лет: мы пытаемся перед схваткой зацепиться за кимоно соперника и с этой позиции уже начинать атаку. То есть мы прощупываем украинскую оборону, создаем плацдармы, где можно будет сконцентрировать группировку и нанести удар с целью освобождения Курской области.

Повторюсь, мы успешно скатывали этот ковер украинской обороны всю осень и зиму. У нас был прорыв, когда мы откинули противника одним броском на много километров. Но по мере уплотнения их боевых порядков надо переходить от тактики коврика к созданию ударных группировок и прорыву на отдельных направлениях.

Российское командование этим сейчас и занимается.

- А что мы делаем для совершенствования огневой мощи и подготовки новых соединений?

- Секретов мы раскрывать не будем. При этом сами западные эксперты признают, что российское командование наладило пополнение войск резервами и техникой. Но понятно, что в рамках СВО мы не можем как в годы Великой Отечественной войны моментально прорвать оборону и ввести в прорыв танковый корпус по экономическим причинам. Даже 40 лет назад ирано-иракский конфликт отличался большей плотностью войск, потому что и Тегеран, и Багдад пытались создать крупные группировки и бросать их в прорыв. В современных реалиях этого не будет.

- А у Украины в долгосрочном плане какие есть возможности для проведения этого "геймченджера"?

- На стратегическом уровне Украина стала заложником того, как она формировала новые воинские части, восполняя потери за счет мобилизации.

В первый год Великой Отечественной войны у СССР тоже была перманентная мобилизация, когда вместо разбитых воинских частей мы формировали новые. В какой-то момент мы эту практику прекратили, потому что даже для Советского Союза это было слишком накладно. Мобилизация – это как химиотерапия: в какой-то момент она помогает, а потом она начинает убивать (у тебя просаживается промышленность и социальная сфера). А Украина тут остановиться не смогла.

Ее подход был такой: "Разбили бригаду – быстренько сформировали новую. Разбили две бригады – сформировали корпус". В итоге у нее количество бригад перевалило за сотню, а толку от этого нет, потому что из-за высоких потерь у этих бригад постоянный дефицит личного состава.

Допустим, сейчас произойдет перемирие. Если киевский режим за это время решит переформировать эти сто бригад, он в лучшем случае насобирает личного состава на десять полноценных бригад. У Украины не получается создать более-менее значимые резервы, потому что она от силы 50% мобилизационных планов выполняет.

Сейчас у противника уже нет резерва в виде пяти бригад начала 2024 года, когда он готовился к походу на Белоруссию.

Запад им правильно говорит: "Ребята, решите проблемы с личным составом. Иначе вам просто бессмысленно давать технику. Что вы с ней сделаете? По всем этим многочисленным бригадам раскидаете? Или сформируете новую бригаду, которая быстро разбежится?".

Повторюсь, эта химиотерапия в виде мобилизации уже убивает Украину, но проводить ее все равно будут. Для этого им надо поставить под ружье 18-25 летних. Понятно, что кто-то из молодежи убежит, но кого-то поймают. Этот шаг на какое-то время позволит противнику восполнить текущий некомплект, сформировать новые части и создать группировку сопоставимую с той, что была перед летним контрнаступом 2023 года.

Если это будет сделано в режиме "Зеленский днем объявил, а ночью побежали всех хватать", эта затея сработает. ВСУ могут попытаться ударить в стык границы России и Белоруссии. А если это продолжится как сейчас в режиме вялотекущего обсуждения, то народ просто разбежится, и уже к лету у них на фронте все посыплется со страшной силой.

И, как я уже говорил, если киевский режим ничего не будет делать, ему останется только рассчитывать на развал России и о "геймченджерах" можно будет забыть. Максимум, на что они будут способны, так это на локальные операции вроде атаки на хутор Уланок.

Причем даже если бы тогда у них что-то получилось, мы бы провели перегруппировку и отбили бы все утраченные позиции на несколько недель позже.

- И нам сейчас в целом надо продолжать делать то, что мы делаем? Ничего специально не надо выдумывать?

- Да. У нас любят ругать российское командование за то, что оно не может взять какое-то село. Но уровень стратегического планирования и боевых возможностей, и развития государства у нас на порядок выше, чем у Украины. Мы к этому шли три года, и сейчас все идет по плану. Войска на фронт поступают, мы наступаем. А противник оказался если не в безвыходной, то в очень сложной ситуации.

О других аспектах СВО - в интервью Виктора Кутыря: После очередного провала под Курском ВСУ придется запереться в Сумах, Конотопе и Батурине