Марина Ахмедова: Только что за нашими тележками приезжали бойцы из Угледара, да тут и недалеко

Только что за нашими тележками приезжали бойцы из Угледара, да тут и недалеко. Приехали, кстати, на старой буханке с белгородскими номерами – вот пример того, как вся страна помогает. Пока тележки собирались, я присматривалась к бойцам –один совсем седой и тоже – оператор БПЛА. А в прошлом – металлург. Сказал, у них весь полк с днровского металлургического завода еще в 22-м мобилизован. А на мой вопрос – будут ли шахты угледарские восстанавливать – бойцы только усмехнулись. Во-первых, у одной шахты ствол уже посыпался, во-вторых, в Ростове добывают точно такой же уголь, и это – конкуренция. Вот если бы заводы и шахты встроить в российские промышленные цепи – другой вопрос. А так бывшие собственники визг поднимут, что предприятия отжимают, собственников меняют, Россия не захочет таких разговоров, оставит все как есть, а простой рабочий люд пострадает.

Тогда я спросила, как за время боев в Угледаре стали врага воспринимать. «Ну как если б вам надо было просто одного мужика описать, - сказала я. – Какой он?». Бойцы думали, а потом седой сказал – «А чего описывать? Все в «Тихом Доне» уже есть. С нашей стороны – Гришки, с их – Петьки». Сейчас Петьки в Угледаре еще есть, забились в подвалы, сидят тихо. Уходя, ВСУ им бросили еду, воду, боекомплекты.

Там же как в Угледаре получилось? У них в последние две-три недели снабжения стало меньше, людей меньше, перестали состав обновлять. А с нашей стороны всего стало больше. Еще три недели назад там господствовали украинские дроны, их было – тьма, а потом стало резко меньше, а наших – больше. Что-то у них случилось с поставками.

Им не дали выйти, стали обходить клещам, тогда на Украине посчитали нужным вывести остатки гарнизона. Самые упоротые до последнего сопротивлялись, а неупоротые забились по подвалам, сейчас сидят там, задыхаясь от страха. Им же головы промыли, что их в плену по кусочкам будут разбирать. Выйти боятся, приходится их выбивать. Хотя вот у бойцов в донецком полку, у всех – родственники на той стороне. Правда, 72-я бригада – не совсем, конечно, здешние, но каждый может с братом-сватом в этих подвале встретиться. И вот еще сыпать лепестками их кассеты и фпивишки не перестают, сейчас ехали сюда на буханке, два часа только назад лепестков не было, а теперь уже лежат как миленькие – понаразбрасывали.

Гарнизон украинский выходил группками по десять. Но настолько плотно уже сходились клещи, и настолько у нас преобладание было огневое, что из десяти только четверо выходили живыми. Но они все равно пытались выйти.

– Это ж надо как в голове держать, что мы – враги! – сказал седой, посмотрев на меня спокойными голубыми глазами. – Это ж как надо верить в то, что мы не по конвенциям с ними будем, чтобы предпочесть даже не 50 на 50, а больше шансов умереть встрече со своими родственниками.